Omega
I bring to the readers of GT the first chapter of the fantastic novel “Wednesday: Omega Day”.
This story I wrote under the impression of such scientific and technological achievements as the Internet of things, artificial intelligence, augmented reality, smart cities and big data.
By genre, I would refer “Omega Day” to cyberfestatics with elements of a fast and psychological thriller.
Thank you in advance for any feedback and I wish you pleasant reading!
12 days from the Omega Day
]
Gold-plated waves swayed lazily to the sandy beach. Three heads protruded from the wet sand. The far right was a black man in mirror sunglasses. The waves were already reaching up to the back of his head, and every time this happened, the man groaned loudly.
– Damn! He cried, when another wave washed his chin. – I had to support Kashi.
“Do not humiliate yourself, Sau,” called the head sticking out three meters to the right.
The head was one and a half times larger than the first, it had a white baseball cap with the inscription “Lucky”, and its owner was also black.
]
Between the carrier of sunglasses and the owner of a white baseball cap, a white long-haired bearded man was dug, who phlegmatically looked towards the shore, from time to time coughing softly
Farthest from the water was Lucky, closest to everyone – Sau: a new wave unceremoniously tore off his sunglasses.
– Damn! Commandant … what else do you want … to hear from me? – Coughing up water, shouted Sau.
“He already heard everything he wanted,” his head in a cap answered him. “I heard your whine.” And will enjoy it for a couple of more minutes until the tide drowns you.
“Are you serious, Kashi?” Sau was sincerely surprised. – Kashi!
– Seriously nowhere!
“The Commandant!” – Sau prayed. “I … bring the most … deep … I’ll swallow this thing three times.” I know …
A new wave covered Sau and swept considerably further than the previous one – the man could not see a good ten seconds. Bubbles appeared in the place where his head had just been, among the sea foam.
Finally, the water temporarily fell back, allowing Sau to clear his throat and breathe out loud with a loud wheeze.
– I have a request, – said Kasi gloomily, looking in front of him. – The last one. When you die, remember the three of us: me, Sau and the Hermit. Alright?
– I’m sorry! I will serve you! – Sau managed to rant before he was covered again.
Water again drove to the shore the bubbles that appeared on the site of his head. This time, the wave reached the bearded man, covering with foam his long hair and a beard stained in the sand. The white man took it with utter indifference. Coughing a couple of times, he squinted at the crab, which was walking past, clawing up.
The wave rolled back, but the ocean no longer left from the place where Sau was. Bubbles disappeared.
“If there is not enough for you alone, I’m for the Hermit,” a female voice said. “We need savvy ones.”
“Murena’s talking!” – picked up Kashi. – Why pull the cat by the tail? Take out the bearded one, and me – in the expense. Let me just spit in your wide face!
“Shut up, Kashi,” said a woman’s voice. – Do not bother the commandant to think.
The bearded man completely disappeared underwater for the first time. When the wave opened it, wet hair fell stuck to the man’s face, leaving only a narrow gap, from which a straight, intelligent nose protruded.
– Time is short. It is necessary to solve something, – the female voice reminded.
“I’ve decided everything,” Kashi said. – Swallow this stick. Life is not so good as to hold on to it. Yes, the Hermit?
The wave again absorbed the bearded man.
– I understand, two are already ready, – concluded Kashi, without waiting for an answer. “So, I do not have long to endure your vile muzzles.” In general, it would be better if you buried me face-to-face with the shore. I would have liked to see the final devilry in the end.
Just at this moment in the sky, a pale green strip, rising perpendicular to the horizon, became visible.
“You see, he’s moved.” Said a woman’s voice. “It’s no use to him.” Save the Hermit. Intuition does not fail me.
On the hair of the bearded man, who appeared from the water, the brown algae hung. He was breathing noisily, spitting out the water.
– Oh! It seems that the Hermit is still with us! Exclaimed Kashi. “Do not waste your time, commandant!” He, as Murena says, will really help you. But I – at the first opportunity I’ll put a knife in your throat. I wish I had done this before.
The bearded man went under the water again.
“You’re not in a position to threaten, Kashi,” the female voice reminded him. – And you, the commandant, think: if he even now behaves this way, what will happen if you let him go?
– Correctly! Kashi shouted. “Do not even think of letting me go!” I know, you like me, because we are a bit like. As brothers. But if we are brothers, then I am a future fratricide.
Boring over the bearded man’s head was silent.
– Well, what are you doing! The female voice said in frustration. “You’re not listening to me again!” You never listen to me!
“Right, you have to listen to a woman!” Said Kashi. – Female intuition is not mistaken. I certainly do not need you, you are a dumb animal. Look into my eyes! You’ll understand where …
A sudden rumble drowned out the surf, the flash eclipsed the sunset, and Kashi’s head exploded like a tomato under a horse’s hoof. On the wet sand, bloody scraps sprang up, around which dark blobs began to blur, and on the waves shook the shreds of the cap.
– What are you doing! Cried a woman’s voice. – Fu!
“Persuaded,” the cool baritone answered her. – Get the Hermit.
To the place where the bearded man’s head disappeared a minute later, black guys with shovels ran and energetically set to work.
Chapter 1
Omega-day
Omega-day
1
Omega-day
It all started with a barely perceptible tremor. However, then I doubted that I felt the push – it was like a light dizziness. For a full minute I did not take my eyes off the glass with water, trying to catch fluid fluctuations, and it seemed to me that I had noticed them all the same.
– Alexander, where do you always smo-o-about-trish? – Brot asked me from the laptop screen. “If necessary, I’ll send you a couple more of my articles on the highest log-and-i-stick.”
Brot stretched out his words like a three-year-old child. I laughed:
– I’d like to start with your analytical situationalism. So, if it’s not difficult, send me the text of that popular lecture that you read at Moscow State University
“All right, Alexandra,” Brot nodded. – Then right after …
Brota’s voice was replaced by a digital gurgling, and then fell silent.
The plump face of a friend froze on the screen and was soon replaced by a black rectangle, in the middle of which, like a symbol of hopelessness, the “twist” of expectation was pouring.
By launching the browser, I saw a predictable “page not available” notification. Multiple presses of “CTRL + F5” also did not give anything. Quietly uttering an unprintable word, I looked back at the TV in the corner, from which Lady Gaga sang five minutes ago. Now his majesty was completely dominated by white noise.
I turned to the laptop and tried again to reboot – the result remained the same. In the lower right corner of the screen, the network symbol crosses out two red lines.
Turning off the laptop, I looked for a long time in the darkened screen, dotted with specks. Perhaps the liquid-crystal matrices were the only mirrors in which I liked my reflection. Perhaps the reason for this was some special contrast or a weakened color saturation. Anyway, the features of my own face reflected in the screen seemed to me more correct, and in those moments I understood the few women who called my face beautiful. With proper illumination, I looked quite satisfactory with my straight nose, deep-set eyes, slightly hollow cheeks, wide mouth and rather dense horizontal brows. You can not say that I was disturbed by wavy hair (with a minimum of gray hair), which should soon reach my shoulders – I settled on Alakoso, I let my hair go, and with them – a beard, mustache and belly.
Looking at me, said physiognomists? Would they understand how I got on the island and how much it was natural? Would they read on the features of this person my biography, the sad experience of working in large software companies, where I was then remembered for a long time, as an unruly, grumpy introvert? Was it possible for the analysts to understand that a small island with the possibility of remote work became a refuge for me, where I could hide from a stupid and prickly world?
I took a phone from the desk to call the administration and find out what happened to the connection. The “sticks”, usually showing a signal level in the corner of the display, were absent. In my heart, I threw the phone back on the table.
Instinctively I looked out the window, beyond which to the horizon stretched calm that day the Indian Ocean. The sun and the great water sleeping under it – in this picture nothing has changed for millions of years, and it seemed, could not change. However, in my heart of hearts, I understood that the changes had already come.
2
I left my room and went to the stairs. Almost immediately I heard a rumble, and the next moment the door closest to me flung open and a maid Tambi ran into the corridor with a loud squeal. Her hair was disheveled. The girl who drove out the bonnet kept her hand on the run.
I braked at the open door, I watched as Tambi reached the stairs and ran down the stairs. A little later I realized that this minute of delay had saved me from great trouble. After Tambi, a dark object flew from the room and, striking the wall of the corridor, rang out with a thousand splinters and splashes. Fortunately, none of the pieces of glass in me got. The splinters shone in the pile of the carpet. The air smelled of champagne.
– Come back, you stupid cuttlefish! – A hoarse, drunken voice rang out from the open door. I’ll flatten your head … with a sofa!
My neighbor on the floor was Robin Freese, a musician by nature, and a terrorist by his own constitution. Like me, Freese was hiding on Alakoso from the big world. However, in his escapism, he went even further, laying all his weight on alcohol and chasing islanders.
– Tambi !!! – came from the room.
Without waiting for the ruffian to leave the corridor, I shook the drops of champagne from my hand and hurried to the stairs.
3
It was not clear where the claustrophobia that arose increased my desire to get out to fresh air. On the opposite side of the gloomy hall, lined with expensive wooden furniture, a doorway gleamed through which the gray-blue plain of the ocean could be seen.
I already walked half the hall, once someone’s low silhouette jumped to me from the side of the utility room. It was a small squeaky Ila Pierson, the wife of the hotel owner.
– Mr. Nobby! It is either on the runway or on the beach! Ila grabbed my arm. You can tell her that I’m angry.
“Hello, Mrs. Pearson,” I stepped back. – Are you talking about whom?
– Yes, everything is in order! Just at noon or, say, at half-past four, I would have worried much less.
– Would you be worried? About what?
“Good heavens, Mr. Nobby!” – rolled up her eyes. – Are all the smart guys so dumb or are you alone?
– I am alone. That’s why I exiled myself to Alakoso.
Ila gave a dejected sigh, as if I really was a dumbass. I tried not to be angry with the woman – one of my goals at that time was to become more tolerant of people and some of their characteristics. I learned to find good in all. Ila, for example, was a gorgeous gardener. By her efforts near the hotel, a garden was broken, which fed the islanders with first-class vegetables and fruits. I, as a lover of sweet, especially liked the local melon.
Thanks to the excursions to Alakoso, which Ila spent for me, I learned the breeds of some trees and shrubs – at least, I learned how to distinguish from guava in an unmistakable way.
– Mrs. Pierson, you do not know , Problems with communication with us for a long time? I asked.
“Problems with communications …” Ila repeated absently. – Well … The TV does not seem to work. But why are you knocking me down ?! Mr. Nobby, will you help me or not?
– With joy. If, of course, you say what is required of me.
Ila blew herself in a red bang and tired, as if for the hundredth time, said:
– Find Helen.
“Helen?” Was she lost?
– It finally arrived! – the woman beamed.
At that moment I was seriously worried. My intuition, or as Brot called it, the mental sense of smell, predicted something bad after the disconnection, and I took the news of Helen’s disappearance far less frivolously than her mother.
– We agreed to meet in the garden at noon , But Helen tripped from the hotel before nine. Tambi … well, the maid … she saw it, – she shared the details of Ila. – Apparently, Helen went to climb trees with this small cross-eyed aborigine.
At the last words, Ila’s small pale face took on a squeamish expression.
“What kind of aboriginal squint-eyed are you talking about, Mrs. Pearson?” – came from somewhere above.
On the carved staircase Mamfo descended from the second tier of the hall – the hotel manager. The middle and single finger of her dark hand slid down the lacquered tree of the handrail.
– Ltd! – Ilya drawled ironically. – And you, as usual, doing your favorite thing – eavesdropping?
“No, no, Mrs. Pearson,” Mumfo replied. I just thought that a rat squeaked from the hall, and I decided to see what was going on.
As Mumfo went down to the first floor, sunbeams ran up her body from the bottom, as if scanning a slender The figure of the manager. Light specks rummaged through a narrow jersey, a bronze pendant hanging over a high chest, a slightly coarse, but sensual face, and above – a giant cloud of African-hairstyle.
– So what is this petty cross-eyed aborigine that your daughter ran away with? – Mamfo repeated the question.
“Given that Olivier sent almost all the fishing children to the mainland to receive education, there are not so many options,” Ila muttered.
Mumfo stopped at the stairs, taking hold of the carved pommel.
“Is that so?” She cocked an eyebrow. “As the mother of a small cross-eyed aborigine and the administrator of this hotel, I would ask you to go out to the hall for a brushed hair.” Your lovely morning dishevelment can scare the tourists away.
I looked at my watch and moved cautiously towards the door.
– You have a strange administrator’s look! – Ila noticed, measuring the manager with a contemptuous look. – Probably, you should wear the appropriate badge, otherwise you can be mistaken for a worker in the sphere of specific services.
The image of the manager really did not match the stereotype: a shirt and denim shorts that open long legs, one of which is above the knee and wrapped around a tattoo in the form of a moray eel. If Mamfo did not have a carte blanche from the hotel owner, I think she would be more attentive to the dress code. How this woman managed to find a greater influence on the island than was the wife of the master, I did not know – this was one of the riddles of Alakoso, which I was not interested in solving at all.
Taking advantage of the fact that Ila was drawn into a squabble, I hastened to leave the building.
4
I left the hotel. The day was clear, but in the sky there was some kind of haze, similar to those that envelop cities during forest fires. However, the veil over Alakoso was not gray, but a little greenish.
I did not have time to walk away from the doors and ten steps, as the golf car that the owner of the hotel Olivier Pierson ran. A shirt with a short sleeve, trousers, hat, mustache, this man’s beard – everything was white, which made him look like Colonel Sanders. In addition, Olivier did not part with an antique cane, rightly believing that it gives him aristocratism. That day the stick lay on the free seat of the golf car.
Pearson smiled sincerely at me, replacing this with a formal greeting. I nodded to him in response, trying to squeeze a smile back from me. Continuing to exude complacency, Olivier held out his hand towards me, aiming at me with a silver-sparkling revolver.
– Boom! Said Pearson and laughed.
Not waiting for my fright, he lowered the trunk:
“Come here, Nobby. Look, what a toy I have!
Olivier twirled his revolver.
“Mr. Pierson, your wife,” I said, pointing with my thumb to my back, “she asked me to find Helen and Joshua.” Have you seen them?
I tried to speak louder – few on the island knew that Pearson had problems with hearing, although Olivier diligently kept it hidden.
“No,” Pearson answered indifferently. “Sit down, come on.” Ride, but at the same time and look for children. Small island – we’ll find it.
I walked around the golf car and sat down next to Olivier, who immediately gave me his gun. Я едва не выронил оружие, когда Пирсон резко надавил на педаль и автомобильчик рванулся с места.
— Smith & Wesson? — заметил я.
— Что? — не расслышал Оливье. — А! Он самый!
Оливье отхлебнул из бутылки кока-колы, которая неизвестно как попала ему в руки. Я продолжал рассматривать револьвер: грубоватый, даже слегка топорный дизайн, тридцать восьмой калибр, светлый корпус с резиновыми накладками на рукоятке. Чуть позади барабана — гравировка в виде букв «O.P».
Оливье свернул на дорожку, ведущую от отеля к пирсу.
— Ну как, понравился? — поинтересовался Оливье, заметив, что я положил револьвер в лоток под лобовым стеклом. — Подарили на днях. Постреляем вечерком?
— Я бы с удовольствием, но что-то голова побаливает.
— Да вы прямо как моя жена! — захохотал Пирсон. — Да не смотрите так! Я шучу! Может, тогда балет? У меня новый диск с «Щелкунчиком»! Ваша, русская классика. Приходите в подвал. Экран — два метра! Звук — хай-энд!
— Обещаю подумать.
Пирсон практически с самого нашего знакомства норовил затащить меня на одно из своих семейных мероприятий. Думаю, как и многие состоятельные люди, Оливье тяготился комплексом счастливчика и пытался доказать себе, что разбогател не благодаря удачному стечению обстоятельств, а в силу выдающихся умственных способностей. Чтобы убедить самого себя в их наличии, Пирсон стремился к общению с теми, кого считал интеллектуалами. К несчастью, на Алакосо меня (разумеется, незаслуженно) причислили именно к этой категории.
На месте Оливье я бы не терзался подобными сомнениями. Не все согласились бы с тем, что Пирсон обладает гениальным умом, но в напористости и воле к победе отказать ему было нельзя. Если бы не коварные партнеры, которые в свое время вышибли Оливье из бизнеса, думаю, он владел бы теперь не только Алакосо, но и доброй частью соседнего материка.
Впрочем, и сам остров служил наглядным доказательством незаурядных качеств Пирсона. Благодаря Оливье рыбаки переселились из соломенных хижин в небольшие, но аккуратные щитовые домики, а их дети отправились на материк получать образование. Еще более значительным достижением Пирсона стала передовая солнечная электростанция, плавающая в километре от Алакосо и полностью покрывающая энергетические нужды острова.
Если уж я ступил на зыбкую почву психоанализа, замечу также, что комплекс счастливчика дополнялся у Пирсона навязчивым желанием не отрываться от корней и всегда оставаться «простым парнем». Это толкало его на поистине экстравагантные поступки — чего стоила одна доставка на остров грузовика, на котором отец Оливье работал шофером-дальнобойщиком.
— Так что там Ила говорила про Хелен? — спросил Оливье, ускоряя гольф-кар.
— В полдень они, кажется, собирались поработать в саду. Но Хелен, судя по всему, покинула отель гораздо раньше. Дело идет к вечеру, а девочка так и не дала о себе знать.
— Ила сама должна была отправиться на поиски. Зачем она на вас-то это повесила?
— Я в любом случае собирался на прогулку.
— Ох уж эта Ила! — покачал головой Пирсон. — Никогда не понимал ее поступков. Но спрашивать ее о чем-либо давно перестал — для мужчин язык — средство передачи информации, а для женщин — средство выражения эмоций.
Пирсон внезапно хлопнул меня по плечу:
— Да не переживайте! С Хелен все в порядке! Будь иначе, я бы почувствовал — у меня с ней особый канал связи. Шестое чувство. А все потому, что я сам принимал у Илы роды и стал первым, кто поглядел в лицо Хелен.
Гольф-кар остановился у входа на пирс. Вдалеке под навесом виднелась группа аборигенов в ярких национальных одеяниях. Облокотившись на перила, они поддерживали оживленную беседу и периодически смеялись. Внезапно кто-то из островитян заметил наше появление, и все они, как один, встали во весь рост, как испуганные сурикаты. Через мгновение аборигены пустились в энергичный пляс, сопровождая его громким пением. Раламбу (староста рыбаков и муж Мамфо), которого даже издалека легко было опознать по синим шароварам, стал ходить вокруг ансамбля колесом и выполнять затейливые акробатические трюки. Его тренированное тело упруго подпрыгивало над причалом, словно каучуковое.
Оливье бодро, хоть и немного прихрамывая, шел к островитянам, постукивая тростью по деревянному покрытию. Если бы гнев Пирсона был видимым излучением, думаю, на причале в тот момент сияло бы второе Солнце.
Когда мы подошли к артистам, я смог получше их рассмотреть — в номере участвовали трое мужчин (не считая Раламбу) и пара девушек. Костюмы аборигенов напоминали обмотанные вокруг тел цыганские платки. На лицах у поющих девушек были нарисованы белые ромашки. В руках певицы держали что-то похожее на кастаньеты, которыми щелкали в такт пению. Мужчины аккомпанировали на местных музыкальных инструментах — гитарах и продольных флейтах. Сама же песня чернокожих артистов напоминала одновременно зулусские напевы и латиноамериканский фольклор. Сколько я не старался, так и не смог уловить мотива песни — последовательность нот казалась абсолютно рандомной.
Засмотревшись на Раламбу, выделывающего прямые и обратные сальто, я совсем отвлекся от Оливье, поэтому, когда в шаге от меня грянул выстрел, от неожиданности я чуть не уселся на причал. В поднятой к небу руке Пирсона дымился новенький револьвер. Пение и музыка разом оборвались — участники ансамбля остолбенело глазели на Пирсона.
— Друзья! — обратился к ним Оливье после паузы. — Мои добрые друзья-алакосцы! Думаю, вам известно, что у нас сейчас продолжается мертвый сезон, в связи с чем уже которую неделю в отеле нет новых постояльцев. В эти месяцы каждый турист на вес золота! К счастью, нам страшно повезло, господа. Сегодня у нас будет много гостей, ведь скоро сюда подплывет свадебная яхта с новобрачными и кучей приглашенных! И вы, друзья, просто обязаны исполнить свой номер так, чтобы наши гребаные гости захотели, нахрен, утопиться от счастья! Когда яхта приплывет, я буду стоять здесь и во все импланты улыбаться жениху и невесте, а заодно смотреть, как справляется со своей ролью каждый участник ансамбля. И если кто-то из вас, упаси боже, совершит хоть одну ошибку в танце или возьмет фальшивую ноту, я просто дождусь, пока процессия покинет причал, а потом всажу пулю в лоб этому гаду! Договорились? На вашем месте я бы использовал каждую свободную минуту для репетиций, а не для чесания языками. Который, кстати, час?
— Скоро шесть, — ответил я, взглянув на наручные часы.
— Шесть?! — смутился Оливье. — Они что, опаздывают?
— Да, сэр! — подтвердил Раламбу. — Уже почти на час!
Акробат стоял перед Оливье, пристыженно сутулясь. Глаз его задергался, и он приложил к нему руку, чтобы остановить тик.
Пирсон нахмурился:
— Остальные-то яхты без опозданий прибыли?
— Нет, сэр, — ответил Раламбу.
— Нет? Тоже с задержками?
— Яхт не было, сэр. Ни одной.
5
Гольф-кар под монотонное жужжание двигателя мчал нас через рощу в направлении поселка.
— Если она так переживает из-за Хелен, почему же не отправилась на поиски вместе с вами? — спросил меня Оливье.
— Наверное, об этом вам лучше спросить у нее. Может, неотложные дела были.
Манера Пирсона задавать одни и те же вопросы раздражала меня.
Оливье отмахнулся:
— Чушь… Просто она — рассеянная курица без логики в словах и поступках. Хотя… Нобби, вы замечали, что женщины крайне редко становятся жертвами собственной пресловутой нелогичности?
Я пожал плечами.
Гольф-кар преодолел пригорок и выкатился на главную улицу поселка. Рыбаки в засаленных футболках и потертых джинсах с любопытством наблюдали, как мы с Оливье покидаем гольф-кар и идем к ним. В сравнении с лощеными физиономиями туристов лица тружеников моря казались грубоватыми. Щитовые домики, в которых жили рыбаки, были аккуратными, но, производили впечатление маленьких и не вполне основательных.
— Бедность — она, как постоянный насморк, — проговорил Пирсон, угадав, о чем я думаю, — а деньги — капли в нос.
— Капли не всегда найдутся в кармане, — заметил я.
Недовольно поджав губы, Оливье развел руками:
— В начале было…
— Слово? — подсказал я.
— Желание! — помотал головой Пирсон.
Наше с Оливье внимание привлек какой-то гвалт впереди. Потасовка собирала вокруг себя все больше зевак из числа островитян. Пробившись через толпу, мы увидели Робина Фриза и Тамби, которая изо всех сил от него отбивалась. Горничная отеля, до сих пор одетая в форму и передник, отчаянно кричала и звала соплеменников на помощь, при этом норовя исцарапать лицо Фриза. Хулиган тянул девушку к себе — одетая на голое тело кожаная жилетка открывала его взбухшие бицепсы, расписанные крестами, кинжалами и огненными змеями. Обхватив Тамби за талию, Фриз проорал ей в лицо что-то нечленораздельное.
Из толпы доносились свист и хохот.
— А ну убери от нее руки! — прозвучал низкий женский голос.
Расталкивая перед собой рыбаков, к Фризу и Тамби спешила Венди — толстая аборигенка, заведовавшая рыбацкой кухней. На Венди был какой-то длинный белый балахон, а голову ее защищал от солнца тряпичный убор, напоминавший чалму. Словно танк Венди разметала толпу и на полном ходу врезалась в Робина, отбросив его от Тамби на добрых пять метров. Зеваки захохотали над Фризом, глядя как он повалился лицом в пыль. Пользуясь возможностью, Тамби скрылась.
— Туча! — яростно воскликнул Фриз, потрясая кулаком. — Да я из тебя все сало выпущу!
Хулиган ткнул в сторону Венди пальцем, увенчанным крупным перстнем, а затем стал неуклюже подниматься на ноги. С трудом обретя равновесие, Фриз взялся за крест, висящий у него на груди, и сдул с него пыль.
Венди громко смеялась над возмутителем спокойствия. Завидев нас, она приветливо закивала. Фриз тоже заметил наше присутствие:
— О! Это вы там, мистер Пирсон? — щурился он. — Вы знаете, эти аборигены совсем от рук отбились! Сделайте что-нибудь!
С этими словами Фриз снова повалился на песок.
— Возможно вы потеряете ценного постояльца, месье Пирсон, но в следующий раз я проломлю ему голову сковородой, — пообещала, подойдя к нам, Венди.
Оливье пошевелил белыми усами:
— Я вам даже помогу спрятать тело.
Венди от души рассмеялась:
— Как дела, месье Пирсон?
— Ты не видела Хелен? — спросил Оливье.
Лицо Венди стало тревожным.
— Видела, месье Пирсон, — понизив голос, ответила кухарка и стала поправлять чалму. — Я их много раз предупреждала, чтобы они не подходили к нему. Но они не послушали меня. Я видела их с Колдуном.
6
В поисках Симо мы с Пирсоном прошли через весь поселок. На окраине поселения Оливье остановил толстого рыбака:
— Эй, милейший, как там тебя? Поди-ка сюда.
Толстяк-абориген покорно приблизился к нам с Пирсоном.
— Где Симо? — спросил у него Оливье.
Рыбак с облегчением выдохнул, очевидно, обрадовавшись, что объектом нашего интереса был не он, а кто-то еще.
— Колдун? — уточнил он.
— Тут еще есть какой-то Симо? — Оливье в тот день был раздражительным.
Толстяк втянул голову в округлые плечи:
— Нет, сэр.
— Так где он, черт тебя порази?
— Он, кажется, на берегу, мистер Пирсон.
Толстяк робко указал рукой в направлении каменистого берега, на котором стояли рыбацкие лодки.
Симо сидел на скале, возвышавшейся у самой линии прибоя. Ярко-желтая футболка делала его заметным издалека. Хотя галька под нашими с Пирсоном ногами громко шуршала, Симо, сидевший спиной к берегу, даже не оглянулся — он беспрестанно бил ладонями в плоский барабан, украшенный золотой бахромой.
— Эй, уважаемый, — постучал Пирсон тростью по камню Колдуна.
Никакого эффекта.
— Симо! — крикнул Оливье.
Длинные курчавые волосы Колдуна, стянутые в пучок широкой красной лентой, подрагивали на ветру. На шее Симо блестело несколько цепочек.
Я обошел вокруг камня, чтобы увидеть лицо рыбака. Симо покачивался на своем камне, не сводя глаз с горизонта. Из-под его вздернутой верхней губы торчали лопатообразные кроличьи резцы.
— Колдун! — снова позвал Оливье.
Я помахал руками, чтобы привлечь внимание рыбака. Мне пришлось даже попрыгать на месте, чтобы его руки, наконец, перестали лупить по барабану, а взгляд оторвался от бесконечности.
— Мы ищем детей, Хелен Пирсон и Джошуа, — объяснил я Колдуну. — Здесь мистер Оливье Пирсон. Он хочет поговорить с тобой.
Симо оглянулся и надменно посмотрел на Пирсона.
— Ты видел детей? — спросил Оливье, прикрывшись ладонью от Солнца.
— Не делайте так, — низким голосом ответил Симо.
— Чего? — не понял Пирсон.
— Не гневите Лахи Кинтана.
Оливье так растерялся, что даже не возмутился:
— Лахи Кинтана? О чем ты? Кого я гневлю?
— Нельзя говорить, пряча глаза, — объяснил Колдун. — Нельзя прятать душу от Лахи Кинтана. Ты можешь разгневать его.
— Ты видел детей? — тон Пирсона выдавал нарастающее раздражение. Впрочем, руку от лица он все же убрал.
— Ты не должен спрашивать об этом, Пирсон, — ответил Симо.
— Это еще почему?
Симо отвернулся от Оливье и продолжил играть на барабане. На руках его бились в такт ударам деревянные и кожаные браслеты.
Оливье некоторые время наблюдал за Колдуном, затем подошел вплотную к камню, поднял трость и постучал ею по спине Симо:
— Уважаемый, вы не расслышали мой вопрос?
Барабан замолчал. Колдун сунул руку в карман обрезанных джинсов и что-то оттуда извлек. Затем Симо снова обернулся к Пирсону:
— Расслышал, — спокойно ответил колдун. — Но люди моей веры никогда не отвечают на подобные вопросы. Если кто-то пропал, это значит его мог забрать Лахи Кинтана. Помогать в поисках в этом случае означает идти против воли Лахи. Кроме того, есть риск навредить исчезнувшему — он может попасть не к Лахи, а к самой Гиене.
Оливье онемел. Однако потрясения для него еще не закончились. Все также невозмутимо Колдун открыл стеклянный пузырек, который достал из кармана, и брызнул из него прямо в лицо Пирсону. Я стоял шагах в пяти от Оливье, но омерзительная сладковатая вонь, исторгнутая из пузырька, долетела до меня за пару мгновений — видимо, благодаря попутному ветру.
Я приготовился выхватить трость у Пирсона, чтобы он не проломил Колдуну череп. Оливье диковато рассмеялся, а потом подпрыгнул и, схватив Симо за футболку, стал стягивать его с камня:
— Ты у меня сейчас сам отправишься к Лахи Кинтана, подонок! Я вышибу тебя с Алакосо к чертям! Остаток жизни проживешь на Руу!
Оливье замахнулся на Симо тростью. Я уже бросился оттаскивать Пирсона от камня, но меня опередил Раламбу, который незаметно подкрался к Оливье сзади и выдернул трость из его руки.
— Простите, мистер Пирсон, но это для вашего же блага! — Раламбу выставил вперед ладонь, чтобы успокоить старика.
— Ну-ка отдай! — потребовал Оливье у старосты рыбаков.
Раламбу замер в нерешительности.
— Отдай палку!
Мамфо, спустившаяся на берег вслед за Раламбу, подскочила к Пирсону и что-то зашептала ему на ухо. С каждой секундой брови Оливье хмурились все сильнее, а лицо краснело все гуще. После того, как Мамфо отстранилась от Пирсона, он еще несколько секунд стоял неподвижно, обдумывая услышанное, а затем выхватил трость у зазевавшегося Раламбу и бодро зашагал на юг.
— Хотите посмотреть на убийство? — вполголоса предложила нам Мамфо.
7
Вслед за Оливье мы вбежали в массажную комнату. На кушетке по центру помещения на животе лежала Ила Пирсон, прикрытая ниже талии вафельным полотенцем. Заслышав нас, она подняла голову, а масляные блики на ее позвоночном желобке пришли в движение. Черные ручищи массажиста зависли над женщиной. Каждая из ладоней мастера была едва ли не шире всей ее спины. Чтобы посмотреть на нас, массажисту пришлось встать рядом с кушеткой на вытяжку — тогда я еще не знал, что из-за травмы позвоночника его шея совершенно не гнулась.
Чуть притормозив на пороге, Оливье нервической походкой подошел к кушетке. Хозяин отеля угрожающе поднял трость, а массажист робко попятился, как виноватая псина. Высокий рост и внушительная мускулатура лишь усугубляли его жалкий вид. Оттеснив здоровяка к стенке, Оливье вонзил в него холодный взгляд. Глаза массажиста вздулись и неистово забегали. Лицо Оливье побагровело так сильно, что казалось, будто оно испускает жар.
— Мистер, Пирсон, у нас мало времени, — напомнил я, стараясь влезть между массажистом и Оливье. — Мы ищем детей.
Хозяин отеля смерил меня невидящим взглядом.
— Оливье… что на тебя нашло? — подала голос Ила.
Пирсон с яростно оглянулся на жену:
— Вот что!
Оливье огрел массажиста тростью по плечу, а затем смял кулаком нос несчастного. Мануальный терапевт застонал, схватившись за лицо.
— Различие в наших социальных статусах обусловлено объективными причинами, Юджин, — сказал массажисту Оливье.
Пирсон повернулся и, размахивая тростью, зашагал мимо Раламбу и Мамфо к выходу, а пострадавший сотрудник отеля принялся растирать ушибленное плечо.
— Уволен, — бросил Пирсон перед тем, как скрыться за дверью.
— Оливье! — крикнула вдогонку мужу Ила, но не получила ответа.
— Мистер Нобби, вы нашли Хелен? — спросила она у меня странным требовательным тоном.
Я помотал головой и протянул платок Юджину, чтобы тот мог вытереть разбитый нос. Приводя себя в порядок, здоровяк держался за грудь, как больной-сердечник.
— Сейчас оденусь и пойду с вами! — пообещала Ила. — Юджин, подай мне, пожалуйста, халат. Я опередил массажиста, сняв халат с вешалки и передав его Иле.
— Прошу меня извинить, мистер Нобби, — благодарно улыбнулась она.
Я пошел к выходу.
— Сейчас мы все вместе пойдем на пляж. Возможно, Хелен там… — озвучила свои мысли женщина.
— Я так понял, вы ищете детей, миссис Пирсон? — шмыгнув носом, спросил Юджин.
Я оглянулся: Ила с удивлением уставилась на массажиста, завязывая на себе халат.
— Ты видел их?!
— Да, миссис Пирсон. Сегодня я видел их на озере.
8
— Хелен! — крикнула Ила.
— Джошуа! — крикнула Мамфо.
Ответом им обеим была тишина. Над зеркалом озера поднималась задумчивая дымка. У противоположного берега, заваленного сухими корягами, скопились белые кувшинки. Я обшарил глазами водную гладь, боясь увидеть детей, плавающих в Тамунто вниз лицами.
— Нет-нет-нет, — пробормотала Ила Пирсон. — Не верю. Хелен хорошо плавает. Ничего бы не случилось. Да они вообще сюда не приходили.
Здесь, на берегу Тамунто маленькая рыжая Ила Пирсон казалась почти лилипуткой. Мелкие черты лица и светлая кожа делали ее похожей на мышку.
Оливье поднял трость и подцепил ей с дерева ярко-желтую кепку.
— Ошибаешься, — сказал он жене.
Мамфо схватила кепку, прижала ее к груди, а затем обнюхала, словно была собакой-ищейкой, способной находить людей по запаху.
Раламбу испуганно моргал.
— Просто играли здесь, — подумал он вслух, забрав кепку из рук Мамфо. — Потом перешли в другое место.
Судя по интонации, он сам не верил в то, что говорил.
— Разделимся, — предложила Мамфо. — Оливье, вы идете искать на пляж. Ила — в огород. Раламбу, ты отправляйся в Котел. Я вернусь в поселок. А вы, мистер Нобби, пойдете к взлетно-посадочной полосе.
Против плана Мамфо никто возражать не стал.
9
Чтобы поскорее добраться до назначенной зоны поиска, мне пришлось пройти через островное кладбище. На обожженном солнцем пустыре, немного в стороне от ржавых обломков строительной техники, из песка торчали каменные надгробия. Издавна рыбаки хоронили здесь своих соплеменников. Впрочем, в последние годы похороны на Алакосо постепенно становились редким явлением — все больше островитян перебиралось на Большую землю.
Преодолев ряды пыльных надгробий, я наконец, добрался до взлетно-посадочной полосы Алакосо. Шансы найти Джошуа и Хелен где-то поблизости я оценивал, как очень высокие. Я знал, что мальчик нередко запускал здесь воздушного змея — по ровному покрытию полосы было легко бегать, кроме того, запуску змея тут не мешали деревья. Знал я также, что Джошуа не отходил от грузопассажирской Сессны-208 в те дни, когда она здесь стояла.
Однако вопреки ожиданиям, рядом с крылатой машиной ни мальчика, ни его подружку я не увидел. Впрочем, кое-кто там все-таки был.
Я уже не раз видел Катю Лебедеву, которая по воздуху доставляла на Алакосо все то, что не производило местное хозяйство. Одетая в защитного цвета комбинезон и высокие армейские ботинки, она стояла спиной ко мне у открытого моторного отсека, орудуя гигантским гаечным ключом.
Когда мои подошвы застучали о покрытие полосы, Катя оглянулась через плечо, ее острые брови подпрыгнули, а губы сложились в приветливую улыбку. Прядь каштановых волос, которая выбилась из тугого хвоста, упала летчице на лоб параллельно шраму, рассекавшему левую щеку.
— Шланг топливного насоса, — объяснила Катя, вытирая рукавом испачканное в мазуте лицо. — Порвался.
Не успел я выразить сожаление, как летчица поманила меня рукой:
— Не подержите вот здесь?
Мне пришлось взяться за металлическую планку, чтобы она не вращалась вместе с гайкой, которую, закручивала Лебедева. Каждый поворот ключа сопровождался громким пыхтением Кати.
— Без шланга полеты закончены, — сказала Катя, переводя дух. — Придется ждать запчасть с Большой земли.
Ее ровные длинные пальцы, сжимавшие гаечный ключ, были совсем черными от смазочных материалов. Катя кратко взглянула на меня и смущенно улыбнулась. Я уже не сомневался, что нравлюсь ей.
— Сюда не приходили… — начал я.
— Хелен Пирсон и Джошуа? — опередила меня Лебедева. — Ила сегодня трижды была здесь. No. Я торчу тут уже часов шесть. Но дети сюда не приходили. No. Все. Можно не держать.
Катя снова улыбнулась и почесала за ухом.
10
Когда участники нашего поискового отряда снова собрались возле отеля, ни у кого не было добрых вестей. Вместе мы направились в Западную рощу — интуиция подсказывала Иле, что нужно искать там.
Под крики четырех родителей, попеременно звавших Джошуа и Хелен, мы продвигались сквозь рощу к Западному берегу Алакосо. Дети не отзывались. Между тем, через каких-нибудь полчаса должны были начаться сумерки.
— Это невозможно, — тараторила Ила Пирсон, обращаясь непонятно к кому. — Это просто невозможно. Это никуда не годится. Мы должны были сегодня работать в саду. Я должна была показать дочери, как высаживать дыню. Вы знаете, это непросто. Можно подумать: бросил зернышко в землю и все. Но это целая наука. Я говорила! Тысячу раз говорила Хелен, чтобы она заранее предупреждала, где собирается провести день!
— Предупреждала? — усмехнулась Мамфо. — Письменно?
Ила, поняв, на что намекает управляющая, бросила на нее недобрый взгляд.
— Смотрите! — воскликнул Раламбу.
— Опять он! — всплеснула руками Ила.
Под деревом в вечернем полумраке угадывалась фигура Фриза — буян валялся на земле, раскинув конечности, как морская звезда. Мы обступили его со всех сторон.
— Робин! — Раламбу потряс Фриза за плечо, сев рядом на корточки.
В тени деревьев белки старосты рыбаков сияли, точно фосфор. Диснеевская мимика выражала озабоченное внимание, впрочем гротескные ужимки Раламбу даже в тот момент заставляли меня сомневаться в его серьезности.
Пробурчав что-то нечленораздельное, Фриз перевернулся на живот и уткнулся лицом в землю. Ила подсела к нему с противоположной от Раламбу стороны.
— Мистер Фриз! — тонким голосом позвала она. — Мистер Фриз, вы должны помочь нам. Мы ищем Хелен, нашу дочь. Вы видели ее сегодня?
— Или Джошуа, — вставил Раламбу.
— Знаете, какого это? — пробубнил Фриз в траву.
— Что? — переспросила Ила.
— Знаете, какого это — вытравливать из души влюбленность? Это все равно что выдавливать камни из почек.
— Он бредит, — объяснил Раламбу.
Внезапно Фриз повернул лицо, искаженное гримасой ужаса, к старосте рыбаков.
— Черт! Боже! — воскликнул буян, закрываясь от Ралабу рукой.
Ила недоумевающе огляделась.
— Успокойтесь, мистер Фриз, — сказала она. — Здесь только мы. Вам нечего бояться. Неужели вы нас испугались?
Робин кивнул:
— Нормальный человек всегда боится людей.
— Мистер Фриз, пожалуйста, помогите нам, — Ила прикоснулась к плечу Робина, заставив его вздрогнуть.
Оливье, который до сих пор стоял немного поодаль, что-то проворчал, а затем подскочил к Фризу и, схватив его за грудки, рванул на себя:
— Говори, ты, пьянчуга! Где моя дочь? Где?
Робин беспорядочно размахивал руками, словно отбиваясь от привидений.
— Ты видел их сегодня? — прокричал в лицо Фризу Пирсон.
— Детей? — зачем-то уточнил Робин.
— Ты видел мою дочь?
Фриз неистово замотал головой.
Мне надоело наблюдать за процедурой дознания, и я решил прогуляться в том направлении, откуда сквозь заросли сияло заходящее солнце.
11
Я увидел их первым — два сидячих силуэта на фоне рыжего заката, расчерченного стволами деревьев, будто полосами штрих-кода. Оглянувшись на Пирсонов, Мамфо и Раламбу, которые продолжали пытать Фриза, я решил пока ничего им не сообщать.
Дети, похожие на фигурки театра теней, расположились лицами к закату, опершись спинами на большой пень. Я обошел его, а затем заглянул в лица ребят. Они сидели неподвижно, с закрытыми глазами.
Это был готовый сюжет для социальной рекламы на тему дружбы народов: черная щека шестилетнего Джошуа, прижатая к светлокожему плечу четырнадцатилетней Хелен — запоминающийся образ.
Присев рядом с детьми, я услышал мирное посапывание и успокоился.
— Эй, — тихо позвал я.
Веки Хелен дрогнули и медленно приподнялись. Легкая курносость, пухлые щечки, усыпанные веснушками, робкие, чуть ветвистые трещинки носогубных складок — все эти приметы милой уязвимости не должны были вводить наблюдателя в заблуждение: через какую-то пару лет сочетание густой зелени глаз и электротехнической меди волос грозило стать настоящим бедствием для мужской половины островитян.
Я встал, чтобы позвать родителей беглецов.
— Да чего вы пристали ко мне? — отбивался от них Фриз. — Ищите их на Руу! На Руу! Где им еще быть?
— Я пожалуй, возьму лодку и действительно туда сплаваю, — вызвался Раламбу.
Мне не хотелось, чтобы он тратил силы и время на плавание до Руу и обратно, хоть островок и находился всего в двухстах метрах от Алакосо.
— Не надо никуда плавать. Они здесь! — громко проговорил я.
Увлеченные допросом Фриза, родители Хелен и Джошуа не сразу обратили на меня внимание. Первой к пню подоспела Мамфо, за ней подошли Раламбу и Пирсоны.
— Боже мой, Хелен! Как ты нас напугала! — запричитала маленькая Ила, присев возле дочери.
— Джошуа, вставай! — стальным голосом произнесла Мамфо и шлепнула ладонью по щеке мальчика.
Джошуа с трудом разлепил сонные глаза.
— Вставай, — приказала ему Мамфо.
— Что вы делали тут? — подозрительно озираясь, спросила Ила у дочери.
Хелен посмотрела куда-то через плечо матери.
— Чего тут интересного? — недоумевала Ила, покосившись на Джошуа.
— Мы наблюдали, — сказал мальчик.
— Чего тут можно наблюдать? — хмыкнула Мамфо.
— Это! — Джошуа вытянул руку вперед и вверх.
Все повернулись, чтобы посмотреть, куда показывает мальчик, а затем, не сговариваясь, пошли в ту сторону, откуда сиял закат. Хелен и Джошуа вместе со взрослыми отправились к берегу.
Выйдя из рощи, мы долго и в полной тишине рассматривали вечернее небо.
— Что это за хренота? — первой нарушила молчание Мамфо.
Ила Пирсон смерила управляющую отелем недовольным взглядом и снова вернулась к созерцанию неба.
Золото заходящего Солнца и лиловый оттенок всего остального небосвода были обычными для этого времени суток. И все же небесная сфера выглядела совершенно по-новому. Во-первых, вдоль горизонта горело странное розовое зарево. Во-вторых, в нескольких местах на небе светились пятна, похожие по форме на эллиптические галактики из астрономических энциклопедий. Некоторые из них медленно тускнели, некоторые — разгорались ярче. Размерами они были примерно с Луну. В-третьих, от горизонта через равные промежутки (около 30 градусов) отходили вертикальные полосы зеленого света, соединявшиеся в одной точке — Земля словно оказалась внутри птичьей клетки с лазерными прутьями. По мере того, как Солнце опускалось за горизонт, «небесные меридианы» на глазах становились все ярче, прокладывая по водам Индийского океана дрожащие зеленые дорожки.
Мы, все кто собрался в тот вечер на западном берегу Алакосо, не могли насмотреться на таинственные атмосферные явления.
— Что такое? — послышался пьяный голос Фриза. — Что у вас тут за собрание?
Покачиваясь, Робин вышел из рощи и присоединился к остальным. Фриз взялся за ветку одиноко растущего дерева и, сильно сощурившись, поглядел на небо:
— Что там? НЛО?
— Нужно было раньше думать о лазерной коррекции, — съязвила в ответ Мамфо.
— Дорогой, что все это значит? — обратилась Ила Пирсон к мужу, придвинувшись к нему поближе.
Оливье, который все еще сердился, отрешенно взглянул на Илу. Впрочем, выражение его лица постепенно смягчалось.
— Скажи мне это, пожалуйста, — попросила Ила мужа. — Скажи, что ничего не изменится. Все ведь было так хорошо! Скажи, что ничего не изменится!
Пирсон снова посмотрел на небо. Что-то помешало ему дать быстрый ответ жене, которая с надеждой на него смотрела.
— Конечно, дорогая, — наконец проговорил Оливье. — Ничего не изменится. Если нас и ждут перемены, то только к лучшему.
Ила счастливо улыбнулась, а на небе зажглось новое световое пятно.
